Василий Васильевич Ваганов (1820–1850 (1851)) — военный топограф, исследователь Сибири и Дальнего Востока.
Происходил из обер-офицерских детей, начал службу в Западной Сибири в 1835 рядовым, так как не был дворянином и не учился в военном учебном заведении, и только через 10 лет за отличие его произвели в прапорщики. За это время Ваганов участвовал в топографической съемке Томской губернии в 1836 и города Омска в 1840, в 1837-1839 и 1842, находился «с целью рекогносцировки» в Киргизской степи, а в 1843 был переведен в Восточную Сибирь. Из дневника М.С. Корсакова выясняется, что Ваганов входил в состав экспедиции А.Ф. Миддендофа, который в 1842-1845 гг. осуществил путешествие по Восточной Сибири и Дальнему Востоку. Летом 1843 он присоединился к Сибирской экспедиции А.Ф. Миддендорфа в низовьях р. Боганиды (лев. приток Хеты). Экспедиция достигла р. Верхней Таймыры, на шлюпке спустилась к оз. Таймыр, потом по Нижней Таймыре до Карского мыса. Ваганов составил карту обеих рек и озера. Наверное, за это он и получил чин прапорщика.
В 1847 выполнил съемку реки Уды (457 км) и южного побережья Охотского моря с заливами Тугурским, Академии, Ульбанским и Николая (900 км).
Именно благодаря приобретенным в экспедициях знаниям и опыту Ваганов и был замечен и приближен генерал-губернатором. Он «сопутствовал» Муравьеву «во время первого объезда Забайкальской области», предпринятого в конце 1848. Возвращаясь из Забайкалья, генерал-губернатор узнал, что во время его отсутствия находившийся в Иркутске английский путешественник Остен отправился в Нерчинск, где будто бы «приступил к постройке большого плота, на котором предполагал спуститься вниз по Шилке и Амуру к устьям этой реки, надеясь найти там китобойное или иное судно, чтобы добраться через Тихий океан до материка Америки или прямо до Европы». Понятно, что Муравьев, готовившийся к присоединению Амура и больше всего опасавшийся вмешательства Великобритании, не намерен был позволить англичанину появиться на Амуре. Он немедленно отправил в Нерчинск Ваганова с приказанием помешать Остену осуществить это намерение и «живым или мертвым возвратить его в Иркутск». Выбор пал на прапорщика Ваганова, а не на кого-либо из находившихся при генерал-губернаторе офицеров, вероятно, благодаря не только его хорошему знакомству с местностью, но и другим известным Муравьеву качествам. «Ваганов чрезвычайно ловко исполнил данное ему поручение и не дальше как чрез десять дней вернулся в Иркутск в сопровождении Остена с его... супругою».
Прибывший в Иркутск весной 1849 М.С. Корсаков застал Ваганова среди доверенных Муравьева и в записи от 15 марта 1849 назвал его будущим адъютантом. Правда, Ваганов не жил в доме генерал-губернатора и не бывал у него запросто к обеду, как сам Корсаков, Б.В. Струве, А.О. Стадлер, И.С. Мазарович и некоторые другие лица этого круга. Несколько сохранившихся писем Ваганова Корсакову за май - август 1850 также свидетельствуют о том, что он, хотя и общался со своими более знатными и образованными сослуживцами, не был особенно близок с ними. Он не знал, например, зачем Б.В. Струве отправился в Петербург, а А.И. Заборинский — за Байкал, кто будет сопровождать Муравьева в поездке в Петербург и т. п. Тем не менее Ваганов бывал у Муравьева, беседовал с ним и произвел сильное впечатление на Корсакова. «Он очень интересный человек,— читаем мы в дневнике последнего.— Ему 28 лет, был казак... был с Миддендорфом во всех его путешествиях». Именно рассказы Ваганова об экспедиции Миддендорфа особенно интересовали Муравьева.
Как бывалого человека, генерал-губернатор взял Ваганова в свою первую поездку на Камчатку, поручив ему командовать казаками (начальником экспедиции он назначил Б.В. Струве). Ваганов не сопровождал Муравьева на обратном пути, он отправился «вниз по реке Камчатке для съемок, промеров и описаний, в особенности мысов». Эти сведения были «необходимы для полноты донесения государю императору». В 1849 он произвел первое обследование и съемку торгового Аяно-Нельканского тракта (более 200 км), имевшего для региона важное экономическое значение.
Вероятно, генерал-губернатор остался им доволен — Ваганов был представлен к чину поручика и весной 1850 получил его, что произвело на него чрезвычайно сильное впечатление. «Я так обрадовался,— писал он Корсакову,— что стал совершенно дураком и не нашелся, как бы мне искреннее и получше поблагодарить Николая Николаевича за величай шие его милости ко мне. Опять перешагнул 25 человек». Отмечая, что между получением чинов прапорщика и поручика прошло всего пять лет, Ваганов восклицал: «Это у нас ух какая редкость!».
О доверии Муравьева свидетельствовало важное секретное задание, которое получил Ваганов в 1853 и которое стало для него последним: ему было поручено провести тайную рекогносцировку правого берега Амура в северной Монголии (северных отрогов хребта Большой Хинган). В августе того же года он перешел р. Аргунь около Цурухайтуя и, по дошедшему вскоре до русских властей известию, погиб. Муравьев приказал другому своему любимцу из числа простых сибиряков, казаку Д. Скобельцыну отправиться на розыски. Г.Д. Скобельцин так вспоминал об этом:
«…Я получил секретное предписание генерала Муравьева взять несколько оленей, вожака из тунгусов и отправиться на розыски безвестно пропавшего офицера корпуса топографов Ваганова, который переправился с двумя казаками ниже Нерчинского завода, речкой Маректой на китайскую сторону и не давал о себе никаких известий в продолжение 7 месяцев. Исчезновение этих людей сильно тревожило генерала Муравьева, справедливо полагавшего, что с ними случилось несчастие.
Я переправился на китайскую территорию по речкам Албазихе, Тонге и Кумаре, отсюда обратился рекою Гоном, но на всем пути не нашел никаких следов Ваганова и его спутников. На мои расспросы о судьбе Ваганова от попадавшихся мне в дороге манегров[1] я также получал отрицательные ответы.
Вернувшись в Горбицу, я о безуспешности моих поисков подробно донес генерал-губернатору. Вследствие этого генерал Муравьев снесся с китайскими властями о розыске Ваганова. При этом Муравьев сообщил, что Ваганов и сопровождавшие его казаки, будто, преступники, бежавшие с нерчинских рудников в китайские владения. Сделано это было в виду того, что китайцы строго преследовали всякий переход русскими их границы, и если бы им сообщили правду про Ваганова и его спутников, то китайские власти не стали бы их разыскивать.
Китайские власти, по указанию Муравьева, энергично взялись за поимку мнимых преступников, и через некоторое время обнаружилось, что Ваганов и казаки были убиты манегром Окольчжиным при следующих обстоятельствах.
Встретившись с русскими возле речки Марешки, Окольчжин спросил казаков, не русский ли чиновник Ваганов, на что получил в ответ, что Ваганов простой охотник. Но манегр им не поверил, и, предполагая, что у Ваганова должны быть значительные деньги, он решил убить и ограбить его. Он издали стал следить за русскими путешественниками и в одно раннее утро тихо подкрался к их ночлегу и стал выжидать момент, когда Ваганов будет один. Случай не заставил себя долго ждать. Казаки, сопровождавшие Ваганова, отправились за лошадьми, находившимися в лесу на корму, Ваганов, в ожидании лошадей, стал укладывать в чемодан свои вещи. В эту минуту манегр, притаившийся за деревом, выстрелил и убил наповал Ваганова. Манегр захватил ружья, и когда казаки вернулись с лошадьми, тогда он их перестрелял. Затем он зарыл тела убитых на берегу реки Марешки, завладел всем имуществом убитых и удалился.
Китайские чиновники случайно встретились с манегром, увидели у него русские вещи и сейчас догадались, что имеют дело с убийцею. Когда манегр сознался в своем преступлении, у него отняли награбленное имущество и потребовали указать, где брошены тела убитых. Но от последних остались только одни кости. Впоследствии манегр был казнен при ассистентах от русского правительства близ Кяхты, в Маймачене. Кости убитых были затем доставлены в Иркутск генерал-губернатору, который приказал похоронить их на кладбище с воинскими почестями. Сам генерал-губернатор нес гробик с костями вплоть до могилы, причем играла казачья духовая музыка. Все жалели о трагической смерти безвременно погибших русских смельчаков».
Неизвестно, как развивалась бы карьера Ваганова, если бы не была прервана трагической гибелью.
[1] Манегры – одна из групп эвенкийского населения Приамурья.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
