Роль декабристов в хозяйственном освоении Сибири

В последнее время проблема предпринимательской деятельности декабристов, их роль в хозяйственном и культурном пробуждении Сибири становится более актуальной, так как в их теоретическом наследии, в их практической деятельности можно найти ответы на многие вопросы сегодняшнего дня. В первом томе капитального коллективного труда «История предпринимательства в России» отмечается, что в программных документах декабристов, в показаниях А.А. Бестужева, П.Г. Каховского, А.И. Якубовича, Г.С. Батенькова, В.И. Штейнгеля и некоторых других, содержатся предложения по улучшению условий предпринимательства в России, привлечению купцов на свою сторону и т. д.[1]. Однако приведенные в разделе сведения касаются, прежде всего, взаимоотношениям декабристов с купечеством и затрагивают большей частью период до декабрьского восстания. Целью данной статьи является характеристика практической деятельности декабристов в Сибири в области экономики, ее основные направления и результаты. В качестве источников использовались воспоминания, письма и записки самих декабристов и некоторых их современников, сведения и умозаключения, содержащиеся в работах по истории пребывания декабристов в Сибири.

Истоки предпринимательства декабристов видятся нам в создавшихся в период их ссылки условиях: относительная свобода действий и передвижения по Сибири, недостаток материальных средств и необходимость их зарабатывать. Важной причиной было их желание реализовать себя в новых для них областях промыслов и торговли, жажда новых знаний и впечатлений, азарт людей, привыкших к риску на войне, дуэли или за карточным столом. Заразительно на них действовали и примеры быстрого обогащения некоторых дельцов во время «золотой лихорадки». Кроме этого, большинству из них, не принадлежавших к аристократии, был знаком деловой мир не понаслышке. Например, некоторые из них были прежде близки к Российско-Американской компании, а К.Ф. Рылеев был здесь одной из ключевых фигур, проживал с семьей в квартире при правлении компании и проводил там собрания будущих декабристов. Эта компания, по мнению современников и следователей по делу декабрьского восстания, была заражена вирусом оппозиционности. Такое сознание, на наш взгляд, было вполне закономерно, так как основной доминантой деятельности компании была крупная коммерция в разных сферах, постоянные контакты с Северо-Американскими штатами, которые тогда были одним из образцов буржуазных свобод и динамичного развития. Близость к действующим предпринимателям помогала декабристам вырабатывать вполне буржуазные по своей сути методы работы. Яркий и убедительный пример тому дают письма и показания Г.С. Батенькова, где он говорит о своем дяде, управляющем одного из филиалов, который с раннего детства оказывал на него влияние, а накануне 14 декабря 1825 г. сам он был готов  встать во главе владений компании в Северной Америке с годовым окладом в 40 тыс. руб., что в несколько раз превышало жалованье высших чиновников империи, например, губернаторов и генерал-губернаторов [2].

Известный русский путешественник и бытописатель С.В. Максимов отмечал интерес декабристов к практической хозяйственной деятельности. Симпатизируя декабристам, Максимов приходит к выводу, что они были лучшими в такого рода делах, чем местные старожилы. Причину такого парадокса писатель видит в том, что «разумная теория всегда бывает плодотворна и в практическом приложении, а разумная практическая деятельность, точность наблюдения, личный практический опыт дают единственный и надежный материал для правильных выводов в теории» [3]. На наш взгляд, универсальной и полезной для практической деятельности теории у декабристов не было, но была высокая общая культура, хорошее специальное, военное, например, образование, которые легко можно было трансформировать в полезные для себя формы общения и практической деятельности.

Интересно отметить, что В.Ф. Раевский (по словам его биографа П.Е. Щеголева, «первый декабрист») был знаком с Г.С. Батеньковым еще в юности, когда они находились на обучении в Дворянском полку при Втором кадетском корпусе в Петербурге. Именно там они получили вместе с К.Ф. Рылеевым и другими кадетами тот заряд свободомыслия, который их привел затем в тайное общество. После долгих лет заключения Раевский оказался в 1828 г. в ссылке в селе Олонках около Иркутска, где развернул кипучую предпринимательскую и посредническую деятельность. От имени крестьян он договаривался о поставке купеческих грузов, о подрядах по заготовке леса и сельхозпродукции, транспортировке спирта с Александровского винокуренного завода и другими обычными для сибирского купца делами. Успешно занимался Раевский и сельским хозяйством – стал выращивать арбузы, а огурцы у него были на столе намного раньше, чем у местных крестьян. Тем не менее, обычные для сибирского предпринимателя риски и необходимость содержать большую семью (8 детей и родственники жены), не позволили ему стать крупным дельцом, и он вынужден был устроиться служащим акцизного ведомства в Балаганском уезде. Высокое жалованье и относительная свобода от чиновничьего произвола привлекала к службе по акцизу и некоторых других декабристов, хотя сам В.Ф. Раевский водку принципиально не пил, сохранил до глубокой старости отменное физическое здоровье и нашел в Сибири свое счастье. В 1858 г. он на короткое время вернулся в Европейскую Россию, но вскоре вернулся в свои Олонки, где и умер в 1872 г., оставив после себя добрую память у местных жителей, замечательную школу и прекрасный дом с разбитым вокруг него парком [4]. Талантливый поэт, творчеством которого интересовался А.С. Пушкин, Раевский оставил проникновенные строки о Сибири, ее месте в жизни автора и читателей, судьба которых была связана с этим краем.

«Здесь берег мой, предел надежд, желаний,

Гигантских дум и суетных страстей;

Здесь новый свет, здесь нет на мне цепей –

И тихий мир, взамену бед, страданий,

Светлеет вновь, как день в душе моей».

После десятилетнего пребывания многих декабристов на Петровском заводе и в других, стеснявших их личную свободу «исправительных заведениях», настало время их ссылки. Этот период совпал с «золотой лихорадкой», охватившей Сибирь после открытия золотых россыпей в Енисейской тайге. Можно было без дорогого и сложного оборудования добывать не «жильное», как прежде, а рассыпное, в виде песка и самородков золото. Стихия охоты, рискованного поиска своего «случая» было знакомо дворянам по военной службе, приходившейся на войну 1812 г. и заграничных походов и другими действиями, в которых нужно было проявить личную храбрость, независимость суждений и самостоятельность в принятии решений. Не мудрено, что некоторые из ссыльных отозвались на негласный призыв к рискованным предприятиям и ринулись в новый для себя бой – поиски золота. Из писем С.Г. Волконского, хранящимся в Рукописном отделе Российской государственной библиотеки, известно, что А.И. Якубович откликнулся в числе первых: «Якубович на днях отчалил в Енисейскую губернию … Новый род занятий у него ввиду – хочет заняться подрядами, поручениями золотоискателей. Здесь (в Иркутске – В.Б.) дела его оборотные шли очень хорошо, авось и там пойдет на лад: лихой кавказский витязь – удачный сибирский спекулянт» [5]. Термин спекулянт имеет здесь положительный смысл, то есть человек, извлекающий свою выгоду из ситуации. Тем не менее, в Сибири это слово не любили, связывая его с тем, что в «белых перчатках» дела здесь не делались, и нужно было иметь высоких покровителей, щедро «смазывать» взятками бюрократический аппарат, глубоко внедриться в местные нравы и обычаи. Декабристы такими качествами не обладали. Их отличала особая нравственная чистота и порядочность, которая зачастую была демонстративной. Об этом в свое время писал Ю.М. Лотман в специальной статье, которая имела достаточно широкий научный и общественный резонанс [6]. В последующем он расширил и развил аргументацию в пользу этой особенной для части дворянства манере поведения – основе этики декабристов [7]. Фактов, доказывающих такую необходимую, но редкую для русской действительности черту, вполне достаточно. О честности многих из них ходили легенды.

Пример тому – увлечение золотопромышленностью А.В. Поджио, который некоторое время давал уроки сыновьям крупного иркутского купца Белоголового. Однако после женитьбы Поджио на классной даме иркутского девичьего института Л.А. Смирновой и рождения дочери Вареньки, он поддался искушению испробовать свое счастье в золотопромышленности. Как писал мемуарист Н.А. Белоголовый, известный в России врач и общественный деятель, «итальянская пылкость в заботе о семье заставила его удариться в золотопромышленность для того, чтобы обеспечить будущность жены и дочери, так как сам он по личным свойствам был человеком без всяких любостяжательных наклонностей и привык довольствоваться только самым необходимым. Однако прииск не только не обогатил А.В. Поджио, а напротив поглотил и тот скромный капиталец, которым он владел; словом, повторилась история, столь часто случающаяся в Сибири» [8].

Опубликованные Н.П. Матхановой письма декабриста позволят детально проследить его предпринимательство в этой области. Со всей присущей ему страстью он принялся за поиски золота, сам, выехав в глухую тайгу с семьей, руководил работами на приисках. Оказывается, компания по добыче золота состояла из трех человек: А.О. Поджио, племянника А.В. Поджио, на имя которого была произведена регистрация в 1853 г., С.П. Трубецкого, главного спонсора производимых работ и самого декабриста, который являлся как бы менеджером компании. Нанималось ежегодно около сотни рабочих, закупались необходимое оборудование и припасы, производились разведочные работы, но средств для продолжения работ не хватало и они, после отказа Трубецкого в финансировании, были свернуты. Интересно, что продолжение поисков золота в тех местах дало хорошие результаты. Крупнейший российский золотопромышленник И.Ф. Базилевский добыл там в сезон 1865 г. около 3,5 пуд. золота (около 57 кг), о чем сам сообщил А.В. Поджио при встрече в Женеве [9]. Тема персонального предпринимательства декабристов, на наш взгляд, еще мало изучена и таит в себе немало нового и интересного материала.

Неожиданно заявил о себе в Сибири А.И. Якубович, герой войны на Кавказе, любитель пофрондировать и показать себя бретером, он стал в ссылке азартным предпринимателем. Истоки такой деятельности таятся, вероятно, в мировоззрении декабриста, который на следствии так говорил о русском купечестве: «В первых двух гильдиях есть много людей образованных, способных и имеющих в характере и на себе печать русской народности, довольно предприимчивых, но не ободренные правительством остаются при ничтожном круге действий, не имея капиталов, дабы составить компании, уступили все выгоды внешней торговли иностранцам и довольствуются маловажными предприятиями. Третья гильдия многочисленна и приносит великую пользу государству, занимаясь внутренней промышленностью, но без решительного содействия правительства купечество не в силах доставлять на место требований русские произведения и из первых рук получать товары востока и юга» [10]. Эти слова во многом созвучны позициям современных исследователей предпринимательства. Например, В.А. Ламин отмечал, что «сибирский предприниматель более всего страдал от отсутствия капиталов, чем от поиска или недостатка точек его приложения. Оборотные средства крупных сибирских торгово-промышленных фирм постоянно находились в напряжении. Расширение масштабов предприятия поглощало складывающиеся накопления без остатка.»[11]. Остается отметить, что мы разделяем такую точку зрения на взаимоотношения государства и предпринимателей, уточнив, что и в современных условиях история повторяется – малый и средний бизнес чиновники поднимают больше на словах, чем на деле.

По сведениям А.Е. Розена, А.И. Якубович на поселении в Сибири основал небольшую школу и устроил небольшой мыловаренный завод.  Дела он повел, по словам мемуариста, «так исправно и удачно, что не только сам содержал себя безбедно, но помогал другим беспомощным товарищам и посылал своим родным гостинцы, ящики лучшего чая» [11]. Правду от слухов здесь трудно отличить, так как находились они в разных городах: Якубович в Енисейске, где в 1845 г. и умер, а барон Розен – в Кургане. В этом небольшом зауральском городе, который находился в благоприятной для сельского хозяйства степной полосе, Розен развил кипучую деятельность. Получив 15 десятин пахотной земли, он взял в аренду еще 45 десятин, вывез от винокуренного завода несколько десятков возов золы, еще больше навоза, применял нехитрые на первый взгляд, но эффективные орудия труда – каток из лиственничного бревна, особого устройства бороны, более сложный, чем трехполье севооборот и результаты не замедлили сказаться. Крестьяне приходили смотреть на новинки и перенимали опыт. Трудности с наймом работников Розен преодолевал традиционно: «Стоило только объявить по ближним деревням, что приглашаю сто человек на помочь в назначенный заранее день, то мог быть уверен, что непременно прибудут, даже с излишком. Причина того, что не идут работать даже за высокую плату (рубль и более в день на человека) не только в зажиточности местного населения, но и в том, что сибиряк любит повеселиться: помочь для него – угощение и бал» [12].

Воспоминания уже упомянутого Н.А. Белоголового содержат показательные сведения о другом декабристе – В.А. Бесчастнове (так – в мемуарах Н.А. Белоголового), который, по словам мемуариста, «особенно крупным умом не отличался и не выдавался своим образованием над общим уровнем провинциального общества, как его товарищи, но, тем не менее, это был чрезвычайно добрый и честный человек. С отцом моим у него было общее промышленное предприятие, а именно, отец дал деньги, а Бесчастнов устроил в 12 верстах от Иркутска небольшую маслобойню, на которой приготовлялось конопляное масло. Предприятие было грошовое, а потому отец мало им интересовался, но Бесчастнов по понятной причине, что других материальных ресурсов у него для жизни не было, был весь поглощен им …» [13]. Такая поглощенность, увлеченность и преданность делу давала неплохие результаты. Происходя из беспоместных дворян Рязанской губернии, В.А. Бечаснов (так – в биографическом словаре «Декабристы») получал образование «на медные деньги» в уездном училище, губернской гимназии, втором кадетском корпусе и после 7-летней службы унтер-офицером стал прапорщиком. Принадлежал к «Обществу соединенных славян» и сначала осужден в каторгу навечно, но срок сократили до 13 лет, и после выхода на поселение женился на крестьянке Анне Кичигиной. У них было 7 детей, и даже амнистия 1856 г. не могла его заставить переехать в Россию. Он остался в Сибири и умер в 1859 г. в Иркутске, где и похоронен [14].

Достаточно широкую известность в Сибири получил Н.В. Басаргин. Происходил он из мелкопоместных дворян Владимирской губернии (56 душ на двоих с братом, заложенных к тому же в Дворянский банк), учился в школе колонновожатых (будущая академия Генерального штаба), имел успехи в математике и делал вполне успешную военную карьеру. В Сибири он после освобождения из каторги служил сначала писцом, а потом канцелярским служителем в нескольких сибирских городах (Туринск, Курган, Омск, Ялуторовск). Третьим браком Басаргин был женат на купеческой вдове О.И. Медведевой, урожденной Менделеевой (сестре великого химика Д.И. Менделеева). Семья Менделеевых, как известно, через мать была в родстве с семьей тобольских купцов Корнильевых – старейших и богатейших в Сибири. Через обширный опыт чиновничьей службы в различных сибирских учреждениях, родство и общение с деловыми кругами, Н.В. Басаргин хорошо знал Сибирь. Талантливый мемуарист и публицист, он нарисовал красочную картину сибирского предпринимательства, которая дает нам возможность оценить отношение декабристов к деловой жизни региона и определить в ней их место. В своих записках Басаргин отмечал, что один зажиточный крестьянин в Восточной Сибири имел большую запашку, постоялый двор, занимался извозом и нанимал работников, но расширять свое дело не хотел. Он говорил декабристу, что «мог бы еще больше разбогатеть, стоило только пуститься в казенные подряды, меня не только приглашали, и насильно втягивали чиновники; да сам не захотел: тут не всегда делается на честных правилах, надобно давать, а чтобы давать, надобно плутовать, воровать у казны, да и концы уметь хоронить. Мне этого не хотелось, пусть уж другие от этого богатеют, а не я» [15]. Такого, вполне естественного с точки зрения честного человека правила, придерживались и декабристы, которые пробовали себя в предпринимательстве.

Еще большую известность, чем Н.В. Басаргин, получили в Сибири братья Бестужевы, которые также получали средства к существованию за счет службы до восстания, а в ссылке активно проявляли частную инициативу. Например, двое из них, Михаил и Николай, были после каторги переведены за Байкал в Селенгинск, «где оставили по себе отличную память, так как много содействовали поднятию этого небольшого городка, как в умственном, так и в экономическом отношении. Их труды и участие в обучении детей дали впоследствии таких хороших и образованных сибирских купцов, каковы были Старцевы и Лушниковы» [16]. В Забайкалье Бестужевым удалось организовать компанию по выращиванию породистых овец-мериносов, изобрести удобную для горной местности повозку-двуколку, которую там называли «бестужевкой», но эти и другие подобные занятия не дали им существенных материальных результатов. Тогда Н. А. Бестужев стал писать портреты по достаточно высокой цене (100 рублей за мужской портрет, 150 – за женский). Эта сторона его деятельности оставила нам целую галерею портретов и картин, живо передающих колорит эпохи, и еще раз подтверждающих тезис о том, что в Сибири оказались самые незаурядные и талантливые люди России того времени.

После своего освобождения из казематов развил бурную деятельность в Забайкалье и Д.И. Завалишин. Выпускник Морского кадетского корпуса, после окончания которого он был оставлен там преподавателем, участник кругосветного путешествия до Русской Америки и обратно под командой М.П. Лазарева, талантливый ученый и публицист, Завалишин обладал выдающейся энергией и мог работать по 18 часов в сутки, чередуя умственный труд с физическим. Получив положенные ссыльному 15 десятин земли, он создал образцовое хозяйство, где было 5 пар рабочих волов, 7 дойных коров, 12 рабочих и 40 нерабочих лошадей. Но главной гордостью Завалишина был огород с теплицами, где он выращивал редкие и неизвестные для Забайкалья растения, в том числе, арбузы и дыни [17]. В то же время его хозяйство не выдерживало конкуренции с местными крестьянскими хозяйствами, которые лучше учитывали специфику местного климата и местного рынка. «Письма Д.И. Завалишина, - замечает биограф декабриста Г.П. Шатрова, - полны описаний его огорчений, разочарований, признания полной неудачи своей деятельности» [18].

На аналогичных началах и практически с теми же результатами было основано хозяйство другого известного в Сибири деятеля – И.И. Горбачевского. Он происходил из незнатной и небогатой провинциальной дворянской семьи, был членом «Общества соединенных славян», которое состояло из таких же как он дворян, но имело радикальную программу преобразований и поддерживало связи с польскими офицерами. Это определило им самые суровые наказания, хотя в восстании они практически не участвовали. После освобождения из казематов Горбачевский завел собственное хозяйство, где было 14 лошадей, построил мыловаренный завод, мельницу, вел торговлю маслом и выполнял подряды по поставке бревен в казну, но везде, по отзывам современников, прогорал в силу своей безграничной доброты и доверчивости. Крахом закончился и первый в России опыт организации кооперативного движения, хотя это еще раз показывает гуманизм ссыльных декабристов, желание улучшить условия жизни своим ближним, внедрить в жизнь передовые идеи общественной мысли того времени. Поводом для создания кооператива стало появление в журнале «Современник» информации о рабочих английского г. Овена, которые организовали потребительское общество. И.И. Горбачевский и его молодой помощник А. Першин воспользовались этим опытом и создали в Петровском заводе «Общественную лавку». По уставу в кооператив можно было вступить после уплаты взноса в 5 руб., вполне доступный рабочим завода да местные купцы и управляющий заводом внесли дополнительные средства, и удалось собрать около 2 тыс. руб. На эти деньги закупили 72 головы крупного рогатого скота и стали продавать мясо по 5 коп. за фунт (409,5 г), то есть на 3 коп. дешевле, чем у местных мясоторговцев. Вскоре еще понизили цены, и все 8 лавок торговцев были закрыты. На отчисления из кооператива было создано народное училище, оказывалась помощь остро нуждающимся. В конечном итоге эта кооперация действовала всего около 6 месяцев, так как не был соблюден важный принцип кооперации – торговать по среднерыночным ценам [19]. Тем не менее, пример народного капитализма или буржуазного социализма, как иногда называют кооперативное движение, был для Сибири заразительным. Бурный расцвет кооперация пережила в конце XIX – начале XX веков, особенно в области животноводства и производства сливочного масла.

Список декабристов, которые в Сибири занимались предпринимательством или давали оценки этому явлению можно расширить, а характеристику их деятельности углубить. Например, поставляли на прииски муку, крупу и говядину Александр, Артамон и Никита Муравьевы. Занимались небольшими подрядами В.Ф. Раевский, братья Беляевы, которые выполняли ответственные поручения золотопромышленников по найму рабочей силы, по поставкам необходимых на приисках товаров, по контактам с местной администрацией. Честность и высокий авторитет декабристов делали их работу столь эффективной, что крупные воротилы местного бизнеса мечтали получить их в качестве управляющих, предлагая жалованье, превосходящее губернаторское (4 тыс. руб. годовых «на всем готовом»). Обращение к властям за разрешением не дало результата – в просьбе было отказано [20]. А.П. и П.П. Беляевы были, как и большинство названных выше декабристов, из беспоместных дворян. Их отец служил управляющим имениями графа А.К. Разумовского в Пензенской и Рязанской губерниях. Братья получили образование в Морском кадетском корпусе и вполне успешно делали свою карьеру. Оказавшись в Сибири, они вынуждены были заниматься мелким и средним бизнесом, оказывать управленческие услуги (менеджмент) местным дельцам. После своего возвращения в Россию, братья продолжили предпринимательство. Старший из них, Александр Петрович, стал успешным управляющим крупных имений, выводил их из кризиса, а младший, Петр Петрович, в 1849 г. построил пароход (тогда это было редкостью), принял на себя командование им и совершал регулярные рейсы от Рыбинска до Астрахани. Впоследствии он был управляющим конторою пароходного общества «Кавказ и Меркурий» в Саратове [21]. Такого рода карьера одного из декабристов связывает предпринимательство в традиционном обществе с новейшими для того времени формами ведения бизнеса – акционерными компаниями и применением в промышленности и транспорте паровых машин.

Таким образом, по далеко не исчерпывающим затронутую тему материалам можно сделать некоторые предварительные выводы. Значительная часть декабристов, оказавшись в сибирской ссылке и на поселении, вынуждена была в той или иной степени заниматься предпринимательством. Для многих из них это была вынужденная мера, так как они принадлежали к малосостоятельной части дворянства. Конечно, с голоду бы они не умерли – им выплачивалось для проживания определенное денежное жалованье, они были окружены состоятельными друзьями и сочувствующим им населением, но дворянская гордость и появившиеся в Сибири семьи заставляли их искать новые источники дохода. Коли привычное для дворян занятие – военная и статская служба были под запретом, то оставались дела связанные с местной экономикой. Декабристы заполняли, как правило, нишу мелкого и среднего бизнеса, исполняли роль посредников между крупными предпринимателями и народом. Самим декабристам выйти в дельцы общесибирского масштаба не удалось. Важно отметить, что сферой приложения сил и средств декабристов была не самая распространенная и доходная сфера бизнеса – торговля, а различные отрасли промышленности (добыча золота, обработка сельскохозяйственного сырья), транспортировка грузов сухопутным и водным путем, поставки приисковых товаров, товарное сельское хозяйство и некоторые другие. Получить ощутимый эффект в этих отраслях  можно было не так быстро, как в торговле, но для декабристов важна была не столько прибыль, сколько желание испытать себя в новой сфере деятельности. Получая выгоды от предпринимательства, декабристы старались не поступаться своими принципами честных и благородных людей, находили себе дело для души и ума, преодолевали скуку и однообразие провинциальной сибирской жизни.

Примечания

1 История предпринимательства в России. Кн. 1. От средневековья до середины  XIX в. М., 2000. С. 373 – 380.

2 Восстание декабристов. Документы. Т. 14. М., 1976. С. 97.

3 Максимов С.В. Сибирь и каторга. В трех частях. СПб., 1900. С. 441.

4 О предпринимательстве и образе жизни Владимира Федосеевича Раевского содержатся сведения в кн.: Щеголев П.Е. Декабристы. М.; Л., 1926. Гл. 1; Кудрявцев Ф. Первый декабрист В.Ф. Раевский в Олонках // Сибирь и декабристы. Статьи, материалы, неизданные письма, библиография. Иркутск, 1925; Шатрова Г.П. Декабристы и Сибирь. Томск, 1962; Эйдельман Н.Я. Пушкин и декабристы. Из истории взаимоотношений. М., 1979; Он же. Первый декабрист. Повесть о необыкновенной жизни и посмертной судьбе Владимира Раевского. М., 1990

5 Цит. по: Соколов В.Н. Декабристы в Сибири. Новосибирск, 1946. С. 122 – 123.

6 Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни (Бытовое поведение как историко-психологическая категория) // Литературное наследие декабристов. Л., 1975. С. 25 – 74.

7 Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). СПб., 2002. С. 331 – 384.

8 Белоголовый Н.А. Воспоминания и другие статьи. М., 1898. С. 66 – 67.

9 Поджио А.В. Записки. Письма. Подг. Н.П. Матхановой. Под ред. С.В. Житомирской. Иркутск, 1989.

10 Из писем и показаний декабристов. М., 1906. С. 79.

11 Ламин В.А. Золотой след Сибири. Екатеринбург, 1997. С. 31.

12 Розен А.Е. Записки декабриста. СПб., 1907. С. 204, 221.

13 Белоголовый Н.А. Указ. соч. С. 77 – 78.

14 Декабристы. Биографический справочник. Подг. С.В. Мироненко. Под ред. акад. М.В. Нечкиной. М., 1988. С. 23.

15 Басаргин Н.В. Записки // Мемуары декабристов. Южное общество. М., 1982. С. 66.

16 Белоголовый Н.А. Указ. соч. С. 15.

17 Завалишин Д.И. Записки декабриста. СПб., 1906. С. 360 – 369.

18 Шатрова Г.П. Декабрист Д.И. Завалишин. Красноярск, 1984. С. 97.

19 Шатрова Г.П. Декабрист И.И. Горбачевский. Красноярск, 1972. С. 186.

20 Беляев А.П. Воспоминания декабриста о пережитом и перечувствованном. 1805 – 1850. СПб., 1882. С. 295, 312.

21 Декабристы. Биографический справочник … С. 19.