Александр Александрович Корнилов (18 [30] ноября 1862, г. Санкт-Петербург, Российская империя – 26 апреля 1925, г. Ленинград, РСФСР, СССР) — историк, публицист, политический и общественный деятель. Гласный Иркутской городской думы 1898–1901.
Родился в семье действительного статского советника, известного этнографа и критика, помощника редактора «Морского сборника» А. А. Корнилова. Окончил Петербургский университет. Некоторое время служил комиссаром по крестьянским делам Конского уезда Радомской губернии, участвовал в деятельности комитета по борьбе с голодом. В 1894 поступил чиновником особых поручений при канцелярии Иркутского генерал-губернатора, где прослужил до 1900. Здесь А.А. Корнилов занимался вопросами переселения, устройства электрического освещения в Иркутске и т. п. Активно участвовал в общественной жизни города. В 1895 был избран гласным городской думы, входил в комиссию для образования делопроизводства городской управы и ее хозяйственной деятельности. Одновременно занимался в комиссии по устройству народных чтений в Иркутске, уделял большое внимание и вопросам внешкольного образования. По приглашению редакции принимал активное участие в заседаниях редакционных собраний газеты «Восточное обозрение». В 1896–1899 был попечителем бесплатной народной библиотеки-читальни г. Иркутска. Участвовал в работе губернского комитета попечительского общества о тюрьмах. Оказывал помощь ссыльным народникам. В 1900 вышел в отставку. Некоторое время работал в редакции газеты «Саратовский дневник», затем переехал в Петербург. Принимал активное участие в образовании партии конституционных демократов (кадетов), в 1905–1908 был секретарем её ЦК. С 1909 – профессор истории Петербургского политехнического института, автор курса лекций по русской истории XIX века, занимался проблемами общественного движения, крестьянской реформы 1861. От активной политический деятельности отошёл.
Один из наиболее ярких русских историков начала XX. Его книга об истории России XIX отличается богатством фактического материала, обстоятельностью, точностью передачи фактов.
На здании бывшей канцелярии генерал-губернатора в память о А.А. Корнилове 4 октября 2005 установлена мемориальная доска.
Иркутск. Историко-краеведческий словарь. Иркутск, 2011. С. 271.
В истории российской политики и культуры есть фигуры, которые не попадают в список «заглавных персонажей» при беглом перечислении. Привычное разделение исторических личностей на «героев» и «злодеев», казалось, навеки лишило их законного места в истории: они были ей настолько органичны, настолько по жизни легки и неамбициозны, что верным соратникам как-то и в голову не приходило их канонизировать, а врагам – по-настоящему испугаться и проклясть. Лишь вдумчивый анализ контекста, в котором в России вообще возможна и политика, и подлинная культура, позволяет выявить действительную роль этих людей в нашей истории. К числу таких неоцененных по-достоинству фигур дореволюционной российской политики и культуры несомненно относится Александр Александрович Корнилов (1862–1925). Подлинный масштаб его личности – крупнейшего историка, политика, просто глубокого и совестливого русского человека – становится понятен только спустя годы и годы...
Когда в конце 1925 разбросанные по миру друзья Корнилова с опозданием узнали о его смерти в Ленинграде, они сначала не хотели поверить в то, что произошло. Бывший тогда в Париже академик В.И. Вернадский писал оставшемуся в России князю Д.И. Шаховскому: «Признаюсь, у меня даже явилось сомнение, верно ли это известие, так как оно не получило никакого отголоска в печати... Но, может быть, печать ее и не отметила?...». На смерть А.А. Корнилова отозвался в парижской эмигрантской печати его бывший друг по кадетскому ЦК, тоже крупный историк А.А. Кизеветтер:
«Это был самоотверженный работник общего дела, охотно несший невидимую, но громадную организационную работу и всего менее стремившийся выдвинуться на авансцену, всего более далекий от суетного личного честолюбия...».
Александр Александрович Корнилов родился в Санкт-Петербурге 18 ноября 1862 в дворянской семье. Дед Корнилова, военный моряк, приходился двоюродным братом знаменитому адмиралу Владимиру Алексеевичу Корнилову, герою Наваринского и Синопского сражений, руководителю обороны Севастополя, смертельно раненному ядром на Малаховом кургане. Отец Корнилова, тоже Александр Александрович (1834–1891), в Крымскую войну ушел на черноморский флот добровольцем; в 1857 принял участие в кругосветном путешествии в качестве флаг-офицера. В конце 1850-х он был замечен и приближен А.В. Головниным – другом и личным секретарем великого князя Константина Николаевича, младшего брата императора Александра II, главы Морского министерства и лидера дворцовой реформаторской «партии». Головнин, неформальный лидер «константиновцев» (впоследствии он стал министром народного просвещения при Александре II), возглавлял тогда редакцию знаменитого «Морского сборника» – поначалу официального органа Морского министерства, сыгравшего затем большую роль в подготовке и проведении Великих реформ 1860-х. Повседневную редакционную работу взял на себя А.А. Корнилов: морской офицер, честный и трудолюбивый человек, он принял должность помощника редактора «Морского сборника». О влиятельности и значении этого издания на рубеже 1850–1860-хх говорит хотя бы тот факт, что в число активных сотрудников «Сборника» входили такие фигуры, как М.Х. Рейтерн (будущий министр финансов кабинета «Великих реформ»), писатель В.А. Цеэ (будущий председатель санкт-петербургского цензурного комитета), литератор и искусствовед Д.В. Григорович, врач и педагог Н.И. Пирогов и др. Н.Г. Чернышевский называл «Морской Сборник» «одним из замечательнейших явлений нашей литературы», а будущий министр внутренних дел П.А. Валуев как-то написал, что иные газеты только и живут перепечатыванием статей из «Морского сборника».
В 1861 Александр Корнилов-старший женился на Елизавете Николаевне Супоневой, от брака с которой родились трое сыновей и пять дочерей. Небогатый дворянин, обремененный большой семьей, решил уйти из теряющего свое влияние «Морского сборника» на государственную службу. В 1866 он поступил в ведомство Государственного контроля, под начало одного из старых «константиновцев» В.А. Татаринова, и далее последовательно занимал важные должности управляющего контрольной палатой в Киеве, Кишиневе, Люблине, а в 1870 осел в Варшаве. С 1881 он – управляющий канцелярией одесского генерал-губернатора И.В. Гурко, с которым затем, с 1883, в той же должности работал и в Варшаве. В конце своей карьеры Корнилов-старший достиг генеральского чина тайного советника, был кавалером нескольких орденов.
Что касается Александра Корнилова-младшего, то он в 1880 г. окончил в Варшаве первую («русскую») гимназию и поступил на математический факультет Санкт-Петербургского университета, откуда затем, увлекшись гуманитарными науками, перевелся на другой факультет – юридический. В столичном университете сформировался тогда уникальный кружок единомышленников – т.н. «варшавян», начинавших образование в столице Польши, а затем переехавших для продолжения учебы в Петербург. Участниками кружка были в будущем крупные русские политики и ученые Федор и Сергей Ольденбурги, князь Дмитрий Шаховской, Сергей Крыжановский и др. Еще один член этого круга, впоследствии крупный историк Иван Гревс вспоминал о молодом Корнилове:
«Александр Александрович Корнилов (в компании «Адя») был человеком замечательной доброты и дружелюбия, принципиально и серьезно относившийся к жизни с юности, умный и дельный работник. Он вырос в ладной многодетной семье с несколькими младшими сестрами, о развитии души которых радел братски, почти отечески. Он был искренне проникнут патриархальными традициями теплых, крепких домашних привязанностей. Александр Александрович и на друзей переносил свою способность к глубоким интимным отношениям, становившимся почти кровными в его сердце. Он, сам всегда бесхитростный и скромный к себе, высоко ставил членов своего дружеского союза и навсегда остался для тех, кто сами сохранили основы своего духа, верным другом в жизни, незаменимым сотрудником в делах».
Если говорить о целях молодых участников студенческого «братства», то тот же И. Гревс определил их так:
«Они хотели, чтобы в студенческой России вырос надпартийный, просвещенный, реально-идеальный, искренний, демократический либерализм... Они горячо любили народ, но высоко ставили миссию интеллигенции, не противополагая второй первому, но и не принижая ее перед ним. Они призывали вести свою работу не разрушительным натиском, а положительным строительством. Но они предвидели в борьбе с правительством неизбежность жертвы и готовы были идти на нее. На первый же и первостепенный план выдвигали... задачи серьезного прохождения через науку: они видели, как просвещение угнетается властью...».
В 1886 А.А. Корнилов защитил магистерскую диссертацию на тему «О значении общинного землевладения в аграрном быту народов» и спустя некоторое время получил назначение комиссаром по крестьянским делам в Конский уезд Радомской губернии Царства Польского. Здесь молодой чиновник впервые вплотную столкнулся с крестьянскими проблемами. Он потом вспоминал: «Мне шел в то время двадцать пятый год. По наружности, впрочем, я выглядел гораздо моложе. Помню даже один случай, повергший меня в то время в немалое смущение, когда пришедшие ко мне по делу крестьяне приняли меня за комиссарского сына и долго не хотели верить, что имеют дело с самим комиссаром».
Между тем Корнилову хотелось более точного приложения главной для членов «братства» идеи «народного служения»: в феврале 1892 он в первый раз уходит в отставку с государственной службы и в течение полутора лет отдает себя борьбе с последствиями страшного голода в Тамбовской, Воронежской ми Тульской губерниях.
В 1894 Корнилов напечатал в «Русской мысли» ряд статей под общим заглавием «Судьба крестьянской реформы в Царстве Польском», объединенные затем в отдельном издании, привлекшем к нему внимание не только как к перспективному общественному деятелю, но и как к талантливому историку-исследователю. Тогда же Корнилов становится завсегдатаем регулярных «журфиксов», которые проводились на квартире редактора «Русской мысли» В.А. Гольцева. Здесь, помимо старых друзей (Ольденбургов, Вернадских, Шаховского) собирались и многие другие люди, сыгравшие исключительную роль в отечественной истории: С.А. Муромцев (юрист, будущий Председатель Первой Думы), П.Н. Милюков (историк, будущий кадетский лидер), философ и правовед П.И. Новгородцев, земские лидеры и будущие депутаты И.И. Петрункевич, Ф.И. Родичев и др.
В 1894 судьба (а, точнее, – любовь) привела А.А. Корнилова в далекий Иркутск. Дело в том, что его невеста – Наталья Антиповна Федорова («Таля»), была уроженкой Иркутска и, обучаясь на столичных Высших («Бестужевских») курсах на стипендию от городской думы, была обязана затем некоторое время отработать городской учительницей в Иркутске. Скрывая от начальства глубинные причины своей заинтересованности в службе в Восточной Сибири (невеста еще не окончила курс в столице), Корнилов добивается назначения в Иркутск делопроизводителем по крестьянским делам в канцелярию генерал-губернатора А.Д. Горемыкина.
После принятия решения об отъезде в Сибирь, Корнилов писал Вернадским, не одобрявшим его намерение, что поступление на государственную службу является и для меня «несомненным компромиссом»:
«Сперва я думал, что лучше ехать туда независимым пролетарием и заняться там частным путем изучением Сибири вообще и аграрным вопросом в частности, а также принять участие в местной журналистике. Но потом, по всем собранным о Сибири сведениям, я ясно увидел, с одной стороны, что в качестве частного лица, да еще с ничтожными средствами, трудно будет что-нибудь сделать по части изучения аграрного вопроса и вообще исследования страны; тогда как служба при известных условиях может мне дать возможность сделать то и другое... С другой стороны, после всех разговоров с сибиряками, я стал опять думать, что все-таки можно служить в Сибири, если не иметь при этом в виду делать карьеру и ничем себя не связывать, т.е. служить, так сказать, с готовым всегда прошением об отставке в кармане...».
Железнодорожное сообщение было в те годы только до Челябинска; далее до Кургана едущих по служебным делам возили в товарных вагонах (300 верст состав шел сутки). Потом приходилось ехать в почтовых экипажах (значительную часть года – в зимних санях). Вот так, через Ишим, Канск, с заездом в Барнаул (для знакомства с братом невесты), Томск и Красноярск – Корнилов с одним большим чемоданом, меняя прогонных лошадей, проехал, почти не задерживаясь, 3600 верст в почтовых санях. Путь из Москвы занял 17 дней, что поразило встретивших его иркутских коллег - они не ожидали нового чиновника так скоро.
А.А. Корнилов приехал в Иркутск 1 апреля 1894. Временно, до найма жилья, остановился в гостинице «Деко»: считавшаяся тогда лучшей в Иркутске, она показалась ему довольно грязной. Представившись родным невесты, он преподнес им подарок из столицы – ящик с 100 апельсинами, которые были в то время в Сибири большой редкостью. Невеста приехала в Иркутск летом. «Таля» тоже была незаурядным человеком: прекрасно музицировала, свободно переводила с французского, в начале 1890-х тоже работала в отряде по борьбе с голодом – в Самарской губернии.
Свадьба состоялась в Иркутске 17 октября 1894. Молодая чета Корниловых быстро освоилась в культурной жизни Иркутска и через небольшое время стала играть в ней, без преувеличения, определяющую роль. Именно по их инициативе в городе была организована бесплатная библиотека – читальня, существующая и по сей день. Мысль об ее открытии возникла еще в 1893 после неожиданной смерти в одной из экспедиций Александры Викторовны Потаниной – известной исследовательницы Монголии, Китая и Тибета. От средств, собранных на венок (Потанина была похоронена в Кяхте), осталось некоторое количество денег, и друзья решили положить их в основание капитала для читальни. Дело быстро двинулось вперед благодаря энтузиазму Корниловых. Поначалу городская дума выделила под библиотеку две комнаты в здании городской управы; вскоре открылось второе отделение уже в наемном помещении, в более демократической части города, «на Горе». Здесь позднее было построено и собственное здание библиотеки, которой было присвоено имя А.В. Потаниной.
В 1894–1900 А.А. Корнилов служил в Иркутске чиновником для особых поручений при генерал-губернаторе А.Д. Горемыкине, занимался крестьянским вопросом, земским и переселенческим делом в Восточной Сибири. В Иркутске он стал членом Восточно-Сибирского отделения Императорского Географического общества, организатором «Общества попечения о распространении народного образования в Иркутской губернии», существенно расширил деятельность «Общества пособия учащимся Восточной Сибири» и «Комиссии для устройства народных чтений». Был он также участником местных либеральных кружков, редактором иркутской газеты «Восточное обозрение», основанной известным деятелем Н.М. Ядринцевым в Петербурге, принял активное участие в создании в Иркутске нового каменного театра (взамен ранее сгоревшего деревянного), был избран городской думой в число пяти директоров театра. 26 мая 1898 он выступил в театре с публичной лекцией о В.Г. Белинском (на 50-летие смерти литератора). Был Корнилов избран и гласным Иркутской думы, а когда городским головой стал купец В.В. Жарников, Корнилову было поручено председательствование в тех случаях, когда, согласно Городовому положению, голова не имел права лично вести заседания (например, при утверждении городского бюджета).
В 1900 губернаторское место А.Д. Горемыкина занял А.И. Пантелеев, бывший до этого товарищем (заместителем) министра внутренних дел и руководил жандармами. Это принципиально меняло дело, и Корнилов практически сразу подал в отставку. Перед его отъездом друзьями было собрано по подписке 325 рублей на устройство прощального обеда в его честь. Корнилов от банкета отказался и просил передать деньги городской библиотеке, что и было затем закреплено решением городской думы.
В своих «Воспоминаниях» Корнилов так описал свое расставание с Сибирью:
«Когда я приехал в Сибирь, я думал в ней остаться года три, не больше, а прожил целых семь лет. Семь лет в возрасте от 31 до 38 лет – большое дело! Но об этом я не жалел. Это были годы быстрого роста Сибири; прошедший через Сибирь железнодорожный путь сильно перевернул все занятия ее жителей. Мощное переселенческое движение в короткое время почти удвоило население Сибири, а проведенные в ней реформы — земельная и судебная — дали Сибири порядочных русских людей в большом числе. В прежнее время сибиряк, кончавший курс в университете, не возвращался в Сибирь, а теперь многие из чиновников были из сибиряков с высшим образованием. Русские люди, приезжавшие на службу в Сибирь, приезжали прежде главным образом нажиться и назывались «навозными». Это было очень характерно. Теперь русские чиновники в Сибири, служащие по судебному или земельному ведомству, отнюдь к этому не подойдут. Прожив в Сибири семь лет, я чувствовал, что пустил корни и что расстаться с Сибирью мне не так легко... Я чувствовал, что принес пользу Сибири, насколько вообще мы можем принести ее...».
После возвращения Корниловых в Санкт-Петербург на его имя стали приходить из Иркутска письма: предлагали выступить на выборах в городские головы Иркутска, стать редактором «Восточного обозрения». В свою очередь, начальник переселенческого управления Министерства внутренних дел А.В. Кривошеин предложил Корнилову должность чиновника по особым поручениям при министре. Открывающиеся перспективы работы с земствами (надо было держать связь с собраниями тех губерний, из которых шли переселенцы) заинтересовали Корнилова, и он, было, согласился...
Но 4 марта 1901 у Казанского собора мирная демонстрация молодежи была разогнана полицейскими нагайками. Участвовавший в манифестации Корнилов был среди инициаторов написания протестного письма, которое опубликовали несколько иностранных газет. Последовал арест: Корнилов отсидел двадцать дней в петербургской одиночной тюрьме, затем был выпущен с подпиской о невыезде. Решением министра внутренних дел ему было воспрещено жить в столичных губерниях и университетских городах. Тогда он принял предложение из Саратова, где известный либеральный земский деятель Н.Н. Львов приобрел газету «Саратовский дневник» и подыскивал сильного редактора. Фактически под руководством Львова, блестящего знатока аграрного вопроса, в Саратове сложился тогда своеобразный научно-издательский центр по проблемам реформаторства в аграрной сфере (именно в Саратове, например, была впервые издана знаменитая «Вымирающая деревня» молодого тогда А.И. Шингарева – будущего кадетского лидера, а потом и министра Временного правительства).
«Саратовский дневник» просуществовал недолго. В середине 1902 губернские власти приостановили издание и предписали Львову кардинально переменить состав редакции. Лишившись журналистского заработка, Корнилов, не без влияния того же Львова, возвращается в Саратове к научной работе. Здесь он пишет ряд работ по истории крестьянской реформы, общественному движению в эпоху Александра II, истории декабристского движения. В 1904, получив, наконец, свободу передвижения, Корнилов посещает столицы, а затем уезжает в Париж к П.Б. Струве, которому помогает в редактировании оппозиционного неподцензурного журнала «Освобождение».
В это время у жены Корнилова, «Тали», обостряется туберкулез, и ее помещают в швейцарскую клинику. Несколько месяцев спустя она скончалась и была похоронена по православному обряду (был приглашен русский священник из Берна) на кладбище в Террите, с которого открывается прекрасный вид на Женевское озеро...
Между тем, А.А. Корнилов, постепенно расширяя круг знакомств в российской политической и литературной среде, оказывается в самом центре либеральной общественной жизни. Он принимал активное участие в работе первых либеральных кружков («Беседы», например) и политических организаций (в первую очередь, знаменитого «Союза освобождения»). После дарования императором Высочайшего манифеста 17 октября 1905, фактически легализовавшего в России политическую деятельность, Корнилов принял активное участие в создании Конституционно-демократической партии (Партии народной свободы), в которой вскоре был избран секретарем ЦК, отвечающим за все делопроизводство и формирование региональных организаций. Неоспоримо значение Корнилова-организатора в успешных избирательных кампаниях кадетской партии по выборам в I и II Государственные Думы. Его ключевая роль в партии еще более усилилась после создания в первых Думах крупных кадетских фракций: на плечи Корнилова, принципиально отказывающегося от депутатства, легла многообразная повседневная работа, ранее распределявшаяся между такими признанными организаторами (ставшими депутатами), как Д. Шаховской, И. Петрункевич, братья Петр и Павел Долгоруковы, М. Челноков и др.
Впечатляет даже самый краткий перечень формальных постов и функций А.А. Корнилова в кадетской партии: на Первом съезде (октябрь 1905) он избирается в Бюро съезда, а затем в ЦК партии. На Втором съезде (январь 1906) он уже в качестве секретаря ЦК делает основной доклад по организационным вопросам; на Третьем съезде (апрель 1906) – доклад «О внепарламентской деятельности партии»; на Четвертом (сентябрь 1906) – доклад по организационным вопросам; на Пятом (октябрь 1907) – Отчетный доклад Центрального комитета за 1905–1907... Помимо этого Корнилов возглавляет редакцию «Думского листка» – политического органа кадетской партии...
В 1908 вторично женился – на младшей сестре его первой жены Екатерине. Когда, после рождения дочери, Корнилов сложил с себя обязанности секретаря ЦК и временно отошел от большой политики, Председатель кадетской партии князь Павел Долгоруков написал ему: «...Признаю логичность Вашей мотивировки к отставке. С другой стороны, нахожу Ваш уход из секретарей ужасным ударом по партии, так как, разумеется, никого подобного Вам не найдем...».
В 1908–1910 Корнилов полностью посвящает себя преподавательской и научной работе: он читает курс российской истории XIX века в Петербургском политехническом институте, в Педагогической Академии и на Высших коммерческих курсах М.В. Побединского. (Впоследствии «Курс» Корнилова принес ему широкую известность в научных и педагогических кругах: он неоднократно переводился в России, Англии, США.) В те же годы Корнилов-историк плодотворно занимается новыми темами: Отечественной войной 1812, эпохой Александра I, творчеством Михаила Бакунина и Александра Герцена.
В декабре 1915, на Шестом съезде кадетской партии Корнилов снова делает развернутый доклад об организационной деятельности партии (в течение двух с половиной часов!) и снова единогласно избирается секретарем ЦК. А после героической гибели на первой мировой войне лидера петроградских кадетов А.В. Колюбакина он становится еще и руководителем столичной партийной организации. Вспоминая те месяцы, Корнилов писал: «Моя работа в это время была так сложна и многообразна, что ее всего удобнее можно сравнить с беганием белки в колесе».
Действительно, в то время Корнилов успевал всё: он участвовал во всех заседаниях кадетской думской фракции, руководил продовольственной комиссией ЦК партии, участвовал в работе нескольких других комиссий, был членом совета петроградского попечительства о бедных (в первую очередь, об инвалидах войны и семьях фронтовиков), членом Петроградского областного комитета по снаряжению армии.
«Вследствие усиленной деятельности и, в особенности, вследствие непосильной мозговой работы, часто продолжавшейся до трех, до четырех часов ночи, – вспоминал Корнилов, – я и во сне продолжал обдумывать все те вопросы, которые обсуждал среди дня: засыпая, я продолжал думать все о них же, причем, переплетаясь в причудливые комбинации, мысли мои во сне, гораздо ярче, чем наяву, вырабатывали иной раз удивительные выводы, которые, однако, я потом никак не мог уловить... Увы, тогда я не чувствовал, что это были, может быть, предвестники постигших меня через несколько месяцев апоплексических ударов...».
После Февральской революции Корнилов, помимо активной работы в партии, был, как признанный знаток крестьянского вопроса, назначен сенатором Второго («крестьянского») департамента Сената. Тяжелейшая, не оставлявшая времени на отдых работа, при уже солидном возрасте, надломила его здоровье. В ночь с 2 на 3 июля 1917, прямо на заседании кадетского ЦК, рассматривавшего вопрос о выходе кадетских министров из состава Временного правительства, с Корниловым случился первый удар; через шесть дней – второй.
В сентябре он, сопровождаемый своим учеником, сыном В.И. Вернадского – Георгием Владимировичем (будущим выдающимся историком-эмигрантом) отправился с семьей в Кисловодск. Там Корниловы, несмотря на периодическую помощь друзей, бедствовали. Дочь Тала писала в своем детском дневнике: «Живем в одной комнате, правда, порядочной и теплой, но сырой. Все углы заплесневели...».
Очевидно, что и после окончательного поражения «белых» Корнилов не помышлял всерьез об эмиграции: мешало нездоровье, да и к тому же самые близкие и старинные его друзья (Дмитрий Шаховской, Сергей Ольденбург, Иван Гревс), как выяснилось, остались в России, пытаясь сохранить элементы высокой культуры на обольшевиченной родине. В Кисловодске Корнилов пытался зарабатывать лекциями в Народном университете; согревал ему душу и тот факт, что в 1918 его знаменитый «Курс истории России XIX века» был переиздан в России.
Летом 1921 А.А. Корнилов возвращается в Петроград, где продолжает читать лекции по отечественной истории в Политехническом институте. В 1922 он, совсем больной, окончательно оставляет службу и живет на мизерную пенсию. Он скончался в Ленинграде 26 апреля 1925.
...Старинный друг Корнилова, князь Дмитрий Иванович Шаховской, все последние годы своей жизни (он был расстрелян большевиками в 1939) много хлопотал о бережном сохранении литературно-исторического наследия Корнилова – «для русской исторической науки и назидания подрастающего поколения». «Ведь это самое лучшее, что у нас есть в этой области, – писал Шаховской, – и надо непременно облегчить всячески использование этого для поколения, которое без сознательного понимания пройденного Россией за последние сто лет пути будет жалким болтуном и тягостным и для себя и для других грузом...».
Сегодня исторические труды Александра Александровича Корнилова вновь издаются в России. Знаком светлой памяти о нем стала и мемориальная доска, открытая в его честь в Иркутске, – городе, который он полюбил и для которого многое сделал.
Алексей Кара-Мурза,
доктор философских наук, академик Российской академии гуманитарных наук, Президент Национального фонда «Русское либеральное наследие»
Научно-практическая конференция "Либерализм в Сибири: прошлое и настоящее". Доклады участников конференции. Иркутск, 6 октября 2005. Иркутск, 2006. С. 5-12.
Энциклопедии городов | Энциклопедии районов | Эти дни в истории | Все карты | Всё видео | Авторы Иркипедии | Источники Иркипедии | Материалы по датам создания | Кто, где и когда родился | Кто, где, и когда умер (похоронен) | Жизнь и деятельность связана с этими местами | Кто и где учился | Представители профессий | Кто какими наградами, титулами и званиями обладает | Кто и где работал | Кто и чем руководил | Представители отдельных категорий людей
